В годы войны письма были единственным способом связаться с родными и близкими.
Почтальоны, зачастую рискуя жизнью, доставляли корреспонденцию по назначению. Они хорошо понимали, насколько важно бойцам получать вести из дома и, наоборот, как их отсутствие может негативно сказаться на боевом духе. Сегодня «МН» рассказывает о полевой почте 2043, обслуживавшей Волховский и Карельский фронты.
В апреле 1965 года в курском селе Репец умерла моя бабушка Дарья Ивановна Бакшеева. В ее сундучке оказался маленький сверток, в нем лежали орден «Материнская слава» II степени (воспитала восьмерых детей), пенсионная книжка колхозницы и письма с фронта — мужа и двух сыновей, павших в боях. До самого последнего своего часа хранила она с 1941 года скромные треугольники полевой почты как священную память о самых дорогих сердцу людях, не вернувшихся с войны.
На треугольниках моего дедушки Андрея Никитовича Бакшеева, погибшего под Ленинградом, стоял номер почты — 2043. Из архива Министерства обороны СССР мне сообщили, что в 1941-1943 годах она обслуживала Волховский фронт. А областной военкомат ответил: «В г. Лодейное Поле в краеведческом музее собраны материалы о полевой почте 2043».
ПИСЬМА НАДЕЖДЫ
Написал в Лодейное Поле. Вскоре получил ответ сотрудника музея Ф.М. Тетерина: «Почта во все времена была в домах желанной гостьей, а в годы войны тем более. Какая это великая радость в любой семье — получить весточку с фронта: значит, жив! Правда, многие, наверное, и не задумывались, каким чудом эти треугольники дошли с передовой из кромешного ада боя. Кто их вынес с линии огня. Вот почему мы решили собрать воспоминания бывших фронтовых почтальонов, пока они живы».
Позже удалось побывать в Лодейном Поле. Работники музея В.Т. Олешко, Н.В. Данчукова, Н.С. Туровцев показали мне письма тех, кто во время обороны Ленинграда служил в полевой почте 2043. Я сделал выписки из них.
«Еще в самом начале ВОВ было создано Управление военно-полевой почты. Пути-дороги полевой почты 2043: Северо-Западное направление, Волховский, Карельский фронты, а когда начали громить японцев — 1-й Дальневосточный фронт. Полевая почта всегда находилась в первом эшелоне штаба дивизии».
«Не было на фронте такой должности — почтальон. Были: сопровождающий почты, обменщик, экспедитор… В 1941 году работали ими солдаты. А с начала 1942-го появились новобранцы в юбках. Девчата, прежде чем вручить письмо бойцу, говорили: «Сначала, служивый, попляши!» Плясал».
«Почте 2043 был дан приказ: обеспечивать дивизию корреспонденцией ежедневно, любыми путями, несмотря на бомбежки, артобстрелы… Доставляли на попутных полуторках и трехтонках со снарядами, верхом на лошадях. А вблизи передовой несли на себе. На своих плечах. Нас бомбили в пути по нескольку раз за день, и мы продвигались к почтовым базам перебежками по 200-300 метров, пока вражеские самолеты отлетали. Некогда нам было рыть окопы».
«Некоторые люди теперь считают, что раз человек служил в полевой почте, значит, не был на волоске от смерти. А мы только под Старой Руссой потеряли восемь боевых товарищей. И это из одиннадцати».
«Первым читал солдатское письмо военный цензор. Он вымарывал черной краской сведения о дислокации частей, их вооружении… Лишь убедившись, что из треугольника враг, если он попадет в его руки, никаких важных сведений не получит, служивый ставил на оборотной стороне штамп с крупными буквами: «Проверено военной цензурой». Без него треугольник не отправляли обратно».
«Отчаянной была доставщица почты Люда. Только вернулась с базы, до нитки измоченная дождем, а тут сообщение: «Экспедитор третьего батальона погиб». Не оставаться же солдатам без писем, и Аверкова берет вещмешок с письмами, ползет на передовую. Мы ее жалели, удерживали порой, мол, не каждую же ночь тебе да тебе тащить вещмешок, а она свое: «Там ведь ждут не дождутся вестей от жен, матерей, невест».
«Долго разыскивали мы сержанта Людмилу Аверкову. Нашли через тридцать лет. Оказывается, она поменяла фамилию — вышла замуж, стала Гордиенко. С полевой почтой 2043 Людмила Александровна попала в 1945-м на 1-й Дальневосточный фронт. Там вышла замуж и осталась жить. Из Приморского края пришло одно, второе, третье письма. Так был дописан коллективный рассказ о военных почтальонах», — поведали мне сотрудники музея.
ТРЕУГОЛЬНИКИ, ТРЕУГОЛЬНИКИ…
Из писем Людмилы Гордиенко: «Треугольники, треугольники!.. Они до сих пор снятся мне. Бывало, вернут письма из батальона, а на них с угла на угол черным траурным цветом выведено страшное слово: «Убит». Наплачешься, а потом начинаешь стирать резинкой карандашные надписи. Затем мы приклеивали отпечатанные в типографии стандартные ярлыки: «Адресат выбыл, адрес неизвестен». И отправляли горестные послания тем, кто их отослал на фронт: женам и матерям, сестрам и детям павших бойцов. Похоронки им отправляли из воинской части.
А пошла я в полевую почту 2043 добровольцем в грозном сорок втором. Дали мне коня по кличке Призрак. Он так привязался ко мне, что ходил следом. Подорвался на мине, задев ее задним копытом, когда мы ехали с базы. А я осталась жива — взрыв угодил в круп лошади.
Ездила за почтой чаще всего по ночам, днем немецкие стервятники не давали.
«Страшно ли было?» — спрашиваете. Конечно! Попадала не раз под такие обстрелы и бомбежки, что потом удивлялась: «Как осталась жива?» Мы, военные почтальоны, понимали, что значат для бойцов письма из дома, как придают им силы, веру в нашу победу. И не щадили себя.
Самый памятный случай? У деревни Заречье Новгородской области колонну автомашин, к которой я пристроилась, атаковали самолеты фрицев. Я растерялась и забыла наказ бывалых воинов: «Появились вражеские самолеты — мигом выпрыгивай из кузова!» А я лишь прижалась к мешку с письмами. Вдруг на машину вскочил шофер, выбросил меня в сугроб, крикнул: «Беги, дуреха, в лес!» Когда стервятники улетели, вернулась к дороге, а колонна полностью разбита. Мешок был продырявлен то ли пулями, то ли осколками. Взвалила его на плечо, пошла на базу».
О ЧЕМ ПИСАЛИ ФРОНТОВИКИ РОДНЫМ?
Об этом я узнал в музее школы №1 поселка Вербилки Московской области. В 1980 году педагог Юлия Николаевна Кравцова — дочь солдата-победителя — решила сохранить для потомков редеющее не по дням, а по часам бесценное эпистолярное наследие времен Великой Отечественной.
Предложила школьникам уговорить родителей передать музею письма войны, чтобы с уходом из жизни матерей, жен, сестер и братьев защитников Отечества они избежали тлена. 150 живых документов принесли ученики. Среди них несколько десятков со штемпелем полевой почты 2043.
Письмо, опаленное войной (на снимке), пришло в поселок Вербилки Талдомского района Московской области, судя по штемпелю местного почтового отделения, 25 сентября 1943 года. Долгожданную и, как оказалось, последнюю весточку от мужа получила Екатерина Андреевна Константинова. До конца жизни солдатская вдова берегла как семейную реликвию треугольник со словами надежды на радостную встречу.
Егерь Николай Королев оставил дома, в деревне Шумполы, что рядом с Вербилками, семью. Радовал ее письмами. Двадцать треугольников, написанных карандашом, — двадцать объяснений в любви жене, дочерям. «Шурочка, семь дней был в окружении. Выходили в основном ночью. Я положил все силы, чтобы вырваться. Я шел к тебе, Шурочка!»
Из треугольника от 14 сентября 1941 года: «Родные вы мои! Я приду, как только кончится война. А война кончится, когда будет зима, снежок. Придет Дед Мороз и отморозит Гитлеру нос. Я приду, куплю тебе, родненькая доченька Наденька, маленькие санки, маленькие лыжи и теплые валеночки, и будем мы с тобой кататься с горы около Зины Калининой». Не сбылась мечта фронтовика порадовать доченьку теплыми валеночками…
Источник: